Порой для того, чтобы полностью осознать серьезные события, происходящие в нашей жизни, нужно время. Осмысление проблемы, пройдя через потрясение от произошедшего и легкий ступор, избавляется от чувственного фона, заставляющего нас либо инфантильно радоваться случившемуся, либо паниковать, и приобретает более понятное содержание. Данное правило одинаково как для жизненных бурь в судьбе отдельно взятого человека, так и для значимых событий в судьбе целого народа.
Для узбекского народа Ислам Абдуганиевич Каримов был кем-то вроде бога. В течение 27 лет, проведенных у власти, Каримов не просто выполнял наложенные на него ролью президента обязанности, он проник в каждый дом, в сознание каждого человека моей страны. Именно Каримов решал, что нам читать, что смотреть, что слушать; наряжать елку и проводить народные массовые гуляния в честь новогодних праздников или нет; во что должны быть одеты ученики, студенты и их родители на своих рабочих местах; кто поедет на сборы хлопка; сколько человек должно собираться на улице (в последние годы собрания людей в одном месте в составе более 5 человек, будь то дружеские посиделки в парке или митинг, негласно разгонялись) и т.д.
Он в буквальном смысле управлял чувствами и душами людей. Его одиозные приказы, например, запрет на ношение бороды среди молодых людей или на празднование популярного среди узбекской молодежи дня влюбленных, поражали своим абсурдом. Помню, как, будучи лицеистами, мы, парни, выстраивались в длинную линейку, и наш громоздкий директор лицея, гордившийся тем, что когда-то лично пожал руку президенту, отсеивал ребят, на лице которых еле прослеживалась трехдневная щетина, и не пускал их на занятия. Наиболее смелых – с густой бородой – ждала объяснительная и долгие беседы директора лицея с родителями в кабинете, в центре которого красовались огромный портрет Каримова и фото рукопожатия с ним. Помню, как в день Святого Валентина моя излишне сентиментальная и очень резвая, что обычно не свойственно восточным девушкам, однокурсница и по совместительству мою очередная юношеская любовь сделала своими руками импровизированную коробку в виде сердца, в которую наши ребята должны были класть валентинки. Директор узнал об этой «своенравной выходке» и, открыв коробку, вычислил нас и еще 3 сложившиеся по обоюдному желанию пары. Помню, как вызвали ее и моих родителей. Убеждали, что она идет по «скользкой дорожке», что в ее возрасте нужно думать о серьезных вещах, и всячески пытались ее «остерегать от глупостей». Любовь наша по «разумным причинам» закончилась резко и навсегда. Помню, как одну музыкальную группу, крайне популярную среди молодых девушек из-за своих лирических песен, убрали со сцены и лишили лицензии на проведение концертов по причине «негативного влияния на подрастающее поколение».
Расписка студентов Государственного университета мировых языков Республики Узбекистан.
Текст: "Мы предупреждены деканатом факультета нашего вуза о том, что мы не будем праздновать день Святого Валентина, являющегося частью «Всеобщей культуры» европейских государств, на территории университета и вне его. Мы гарантируем не праздновать этот праздник и не причинять ущерб авторитету факультета".
Находясь в этом бреду и задыхаясь от душной атмосферы в обществе, я день ото дня все больше, не замечая этого для себя, становился покорным участником этого фарса. Это сложно объяснить, но я, мои родители, друзья, соседи и близкие считали, что есть только один верный путь – путь смирения и принятия всего происходящего как чего-то естественного и закономерного. Путь фанатичного конформизма.
И вот однажды, в канун осени 27 года своего президентства, Каримов умирает. Смерть его, как и жизнь, настолько полна противоречий, что покрыта мифами и легендами. Но о смерти позже.
Ислам Каримов является, пожалуй, одной из самых неоднозначных и противоречивых фигур в постсоветской историографии. Его жизнь состоит из огромного количества необъяснимых фактов и несостыковок, которые узбекский народ попросту игнорирует и, не задавая вопросов, безучастно пожимает плечами, многозначительно повторяя так давно укоренившуюся в нашем сознании грубую узбекскую пословицу: «Qisgan boy bo’ladi», – которую можно перевести на русский как «меньше знаешь – крепче спишь».
Происхождение и детство Каримова покрыты тайнами. Официальные источники утверждают, что он узбек по национальности. Но в народе давно зародилось предположение, что его мать таджичка или, возможно, даже бухарская еврейка. Долгие годы также считалось, что он сирота и вырос в детском приюте. Однако смерть двух его братьев в престарелом возрасте и их похороны в родном городе бывшего президента, Самарканде, на семейном кладбище разрушили миф о том, что Каримов был сиротой.
Нам неизвестно ничего о том, каким он был в школе, в студенческие годы, кем он мечтал стать, мы не знаем ничего о планах тогда еще юного и симпатичного Ислама. Секрет успеха его головокружительной политической карьеры также за семью печатями. В 1983 г. Каримов был назначен министром финансов тогдашней УзССР. Довольно значимая должность в советской номенклатуре. И это в то время, когда на весь Советский Союз прогремела серия коррупционных дел в Узбекистане, получившая собирательное название «хлопковое дело». По результатам расследования в коррупции и злоупотреблениях были обвинены высшие чины республики. Более того, следы этого преступления вели в высокие кабинеты Кремля. Каким образом человек, крутящийся в политических кругах УзССР и тесно связанный, как это принято на Востоке, с начальниками и их подчиненными всех мастей и размеров, мог не знать о творившемся перед его носом беспределе? Мог ли он использовать скандальный уголовный процесс для достижения своих личных политических целей?
Обыски следственно группы по хлопковому делу. Выставка изъятых богатств мраморном зале Прокуратуры СССР. 1988 г. (В ценах 1994 г. их здесь на 12 миллиардов рублей). Взято с сайта http://www.e-reading.club/bookreader.php/14102/Gdlyan,_Ivanov_-_Kremlevskoe_delo.html
Интересным является и тот факт, что после обретения независимости новое государство Узбекистан героизировало осужденных и активно использовало данное дело для спешного отречения от своего советского прошлого. По указу Каримова, в центре Ташкента был построен музей жертв репрессий, в котором представлена история всех ужасов политических гонений и репрессий узбекского народа со стороны царской и советской России.
Вообще говоря, обескураживает то, как Каримов умело и быстро сменил пиджак строгого и верного идеалам коммунизма советского функционера на дорогой пиджак хозяина новой страны. Каримов, в то время находившийся на посту секретаря ЦК КП УзССР, бездействовал, когда огромная империя разваливалась на его глазах – Узбекистан одним из последних выходит из состава Советского Союза. Только после этого Каримов истерично начинает со всеми договариваться: с проснувшимися от долгой спячки националистами и религиозными фундаменталистами, со студентами, по старой привычке с Москвой, которой не было в то время дела до своих бывших республик. Договорившись со всеми, а затем выгнав многих активных политических деятелей из страны или устранив их, Ислам Каримов уверенно берет в кулак бразды правления. «Хозяин в стране один», – решил он. «Если не я, то они все пропадут», – самодовольно улыбнулся уже стареющий эмир новой страны. Сочетая в себе качества исполнительного, ответственного советского хозяина с чертами восточного деспота в лучшем своем виде, Каримов создает новый образ себя. Он, как настоящий политический Дали, совмещает сочетаемое с несочетаемым – советский официоз и политический этикет с идеологией великого наследия узбекского народа, создавая уродливую действительность независимого Узбекистана.
Амир Тимур (Тамерлан) – герой Каримова. Советские памятники заменили на грозного и некогда всемогущего завоевателя, восседающего на рвущемся вперед коне, который символизирует стремящийся в будущее Узбекистан. Абсурд поражает своим размахом: Тамерлан красуется на плакатах, развешанных по центральным улицам всех городов, и гласит народу: «Малый бизнес – основа экономического процветания». Гуляя по городам Узбекистана, человек невольно попадает в один из рассказов Кафки, где ученые мужья древности передают последние слова и указания Ислама Абдуганиевича Каримова людям.
Выбранный путь оказался, мягко говоря, странным. Узбекистан не пошел вперед, он поскакал в прошлое на лихом коне азиатского завоевателя. В Узбекистане нет настоящего. Оно утеряно так же, как и срубленные прекрасные сады, в которых многовековые деревья спасали и радовали утомленного узбека. «Деревья не нужны», – решил Каримов. Деревья закрывают вид на его сумасшедшие архитектурные проекты и памятники, которые были построены как дань уважения бывшего советского секретаря, а теперь нового узбекского падишаха, своим великим предкам.
ДО:
ПОСЛЕ:
Как его только не называет народ: отец, падишах, эмир, диктатор, кровопийца, детоубийца. И все противоречие заключается в том, что если мы уберем хоть один эпитет, то портрет Ислама Каримова рассыплется и станет неполным. Его дочь, светская львица, одна из богатейших женщин СНГ, нагло лезла в политику, капризничая и отбирая один лакомый кусочек за другим. Гогоша, как Каримов ласково называл свою дочь, устраивала помпезные банкеты и светские рауты, поражая шиком кутежей на фоне безработицы, обнищания и массового оттока работоспособного населения за границу. Его внук, названный в честь любимого дедушки, в качестве подарка на день рождения попросил своего дедушку привезти к нему Криштиану Роналду. Младшая дочь Каримова – Лола – устраивает элегантные приемы, на которых мировые звезды перечисляют деньги в ее благотворительный фонд помощи детям, страдающим трудноизлечимыми заболеваниями. После проделанной тяжелой работы, Лола с огромным чувством долга отправляется отдыхать либо в Женеву, либо на лазурные берега Ниццы, где находятся ее дома.
Из инстаграма Лолы Тиляевой-Каримовой
Гульнара Каримова и Жерар Депардье – Небо молчит
Абсурд проникает в воздух, он проникает в каждую ель – их Каримов полюбил после частых командировок в Москву еще в свою бытность секретарем ЦК. Кажется, что воздух не прозрачный, а наполнен текстами его многочисленных трудов. Кажется, что люди не уникальны, а отражение Каримова, ходячие его голограммы. Мы потихоньку сходим с ума.
Покраска высохшей ели перед праздниками, приуроченными дню независимости Узбекистана. Июль 2016. Фото взято с сайта информационного агенства "Фергана".
Каримов умер в ночь с 29 на 30. Он умер, когда сообщили по всем государственным телеканалам об ухудшении состояния его здоровья. На протяжении 27 лет на тему здоровья и самочувствия президента было наложено строжайшее табу. Он и раньше мог исчезнуть с поля зрения на долгие мучительные недели, когда народ, затаив дыхание, гадал, жив он или мертв. А все же… А все же мы никогда не говорили о своих сомнениях друзьям, близким, жене. Мы говорили с нашим личным Каримовым, который сидел внутри нас. Его похоронили 2 сентября. Ждали окончания праздника по случаю Дня независимости, который повсеместно отмечается 1 сентября. Ждали и скрывали, потому что договаривались. Когда он умер, мы все застыли. Я помню этот день. Я просто стоял и смотрел в окно. Помню, что потом пошли слезы. Слезы радости ли? Или грусти? Я не помню. Мой дядя, отсидевший 3 года из назначенных ему 8 лет по политическим причинам, плакал целый день. На следующий день он пошел и возложил цветы на центральной площади города, где установили портрет Каримова.
Один из самых ярых почитателей Каримова – Давлат Усманов, сочинил такие строчки:
Стервятникам заказан пир,
Ушёл из жизни наш Амир.
Забыть труды его нельзя,
А новый сможет быть таким..?
Давлат Усманов – сын печально известного банкира, который учредил первый в Узбекистане частный банк, а затем был осужден за прямую критику в адрес президента Каримова. Это было в 1998 году. В 2012 году его срок был продлен. Он до сих пор находится в тюрьме.
Ислам Каримов создал вертикальную и твердую патерналистскую систему. Не было терактов, не было потрясений. Но не было и развития, движения, которое так свойственно жизни. Каримов зашел слишком далеко в своем замысле. Он считал, что хороший политик – это живой политик. Но он был плохим политиком, и он уже мертв. Создав жесткую, ригидную политическую и социальную реальность, Каримов сделал из нас рабов своего же абсурда. Его система, лишенная гибкости, заставляла нас существовать в условиях жестких правил, которые с легкостью сможет возродить его точная копия или другая жесткая сила – исламизм. То, с чем он так боролся, может благоприятно взрасти на почве, которую наш президент возделал.
Сегодня, когда наше прошлое темное, настоящего нет, а про будущее страшно подумать, я хочу спросить мой горячо любимый и уважаемый народ: мы хотим видеть дома второго отца или нам нужно уже повзрослеть?
К. К.
