Влияние традиционных институтов на систему госбезопасности Саудовской Аравии

Для того, чтобы более или менее детально рассмотреть вопрос о влиянии традиционных институтов на систему органов государственной безопасности, сначала необходимо определиться, что мы будем считать составными частями системы госбезопасности в Саудовской Аравии. Помимо основного «ответчика» в данной области – специализированных разведывательных органов — на страже государственной безопасности также стоят особые армейские подразделения, силы министерства внутренних дел и специфическое для данного региона явление – «полиция нравов», или «религиозная полиция». В случае с Саудовской Аравией самая общая схема органов государственной безопасности будет выглядеть так:

Ясно, что данная схема в условиях вынужденной опоры на открытые источники и информацию из вторых рук не может претендовать на полноту и всеохватность. Она представляет структуру государственной безопасности в самом общем виде и помогает выявить каналы, через которые традиционные институты могут оказывать влияние на современность. Достойный обзор того, как в антитеррористических законах Саудовской Аравии уживаются современные угрозы и архаичные юридические нормы есть в материалах на сайте Института Ближнего Востока, куда мы и приглашаем особо интересующихся.

Если отрешиться от того факта, что Саудовская Аравия по форме своего политического устройства традиционна донельзя (согласно основному низаму, страна является теократической монархией), и предположить, что любое государство современного типа ввиду множества нависающих над ним угроз представляет собой сложную структуру, которая не может успешно контролироваться одним человеком, то вопрос о влиянии традиционных институтов на госбезопасность может быть сформулирован иначе. Какие препоны возникают на пути свободного формирования эффективных институтов госбезопасности в контексте идеологии ваххабизма, апеллирующей к традиции, и монархическиго устройства государства? Глобальные риски, с которыми приходится сталкиваться современному государству, не могут позволить системе государственной безопасности долгое время оставаться в плену традиций. Именно поэтому в странах, переживших крушение государственных институтов или ещё не успевших их выработать, часто у власти оказываются военные или представители спецслужб.

Традиционно в Саудовской Аравии высокие государственные посты достаются принцам из правящей династии. Угрозой для государства в таком случае является некомпетентность отпрысков на синекурах и риск перехвата власти заместителями, на деле реально осуществляющими контроль. На первый взгляд, стране не удалось этого избежать – главой МВД является Мухаммад ибн Наиф Аль Сауд, недавно ставший наследным принцем, министр обороны – молодой сын короля и заместитель наследного принца Мухаммад ибн Салман Аль Сауд. Главой Службы общей разведки до недавнего времени был Бандар ибн Султан Аль Сауд. Ключевые должности, ставшие синекурами, грозят обернуться разложением системы государственной безопасности. Тем интереснее способы, которыми было нейтрализовано пагубное влияние традиционализма на госбезопасность. Если взглянуть на биографии этих министров благородных кровей, можно подивиться, насколько архетипический образ принца не вяжется с этими технократами. Мухаммад ибн Наиф получил образование в США, проучился несколько классов в колледже Льюиса и Кларка, посещал курсы по безопасности ФБР и проходил подготовку в антитеррористических частях Скотланд-ярда. Бандар ибн Султан – достаточно одиозная личность. Почти всю свою сознательную жизнь проведший на политической кухне США, «Бандар Буш» в личной жизни далеко не примерный мусульманин, но зато на поле большой политики он – незаменимый специалист. Тем не менее, в 2014 его заменил даже не принадлежащий к королевскому роду Халид ибн Али Аль Хумайдан, про которого известно немногое, указывается лишь наличие у него связей с Соединёнными Штатами. Гадким утёнком на этом фоне выглядит 30-летний министр обороны Мухаммад ибн Салман – «домашнее» юридическое образование в университете Короля Сауда и отсутствие опыта реального администрирования делают его, на первый взгляд, самым слабым звеном системы. Таким образом, хотя ведущие должности и раздаются членам правящей семьи, режим Саудитов не настолько недальновиден, чтобы превращать их в совершенную фикцию, и, как показывает пример Халида ибн Али Аль Хумайдана, даже готов отступать от этого правила.

Конечно, самым архаичным по своей сути институтом является так называемая «полиция нравов», или мутавва (от ар. «طوع» «дозволять, допускать», буквально «следящие за дозволенным»), следящая за исполнением предписаний Корана и соблюдением шариата. Так как нормы шариата носят в первую очередь религиозный, а не правовой характер, шариатская гвардия подчинена Комитету по поощрению добродетели и удержанию от порока. Главой Комитета по поощрению добродетели и удержанию от порока является верховный муфтий Саудовской Аравии Абдуль-Азиз ибн Абдуллах Аль аш-Шейх. Согласно такому не слишком надежному источнику, как пользовательские видеозаписи на Youtube, шариатская гвардия вступает в конфликт не только с гражданами, но и со «светскими» подразделениями МВД. Распространение норм «морали» за пределы письменно зафиксированного закона даёт членам «полиции нравов» неконтролируемые полномочия. Подразделения шариатской гвардии часто укомплектовываются добровольцами или вызываются на место преступления по доносу бдительных, законопослушных граждан. Цитируя Штирнера, «народ увлеченно науськивает полицию на все то, что кажется ему аморальным или просто предосудительным, и эта общественная страсть к морали защищает полицию как институт намного лучше, чем это могло бы сделать правительство». И хотя Штирнер, как теоретик анархизма, писал это относительно морали в современной ему Европе XIX века, опыт показывает, что всё это вполне применимо к современной ситуации в Саудовской Аравии. Архаичность мышления и предрасположенность к авторитаризму ярче всего выявляется именно на личной готовности путем принуждения, а не убеждения определять для другого человека, что плохо, а что хорошо. Переход от традиционных институтов к современным, модернизация социума в общем виде описывается именно возрастанием уровня уважения к свободе другого и отказом от попыток сообщить ему свою картину мира через принуждение. Именно поэтому наличие в системе органов государственной безопасности шариатской гвардии с расплывчатыми границами полномочий представляется одним из самых агрессивных элементов, оставшихся в наследство от традиционного общества. К слову, помимо Саудовской Аравии «полиция нравов», действующая как отдельный орган, не подотчетный МВД, действует только в Исламской Республике Иран и запрещенном на территории России квази-государстве, именующем себя «Исламским государством».

Таким образом, элита Саудовской Аравии, вынужденная действовать в жёстких условиях международной конкуренции, готова поступиться традиционными институтами в угоду эффективности механизмов власти. Непотизм («кумовство») и коррупция как пережитки традиционных систем, «прощающих» себе неэффективность, остаются уязвимыми местами режима, но ключевые должности в сфере государственной безопасности поручаются профессионалам-интеллектуалам, соединяющим высокий уровень компетенции с преданностью семье (примеры Мухаммада ибн Салмана и Бандара ибн Султана). Что касается большей части населения, ее традиционализм, конформизм и индифферентность желательны для правящего режима. Это вызывает благоволение со стороны власти самоуправству шариатской гвардии и суровости законов.

Уязвимые места такой системы:

• деградация элиты, не умеющей кооптировать «свежую кровь» и вынужденной выбирать из ограниченного круга «своих» специалистов,
• выплеск радикалов, не находящих выхода своим устремлениям внутри страны, за её пределы, приводящий к усугублению международного положения государства
• необходимость жёсткого контроля за СМИ для поддержки непротиворечивой картины мира у собственных граждан
• необходимость наличия высокодоходной, но примитивной (сырьевой) экономики, позволяющей гарантировать развитие элит и сдерживание роста протестных настроений в широких массах

Возможно, некоторые выводы требуют более тщательной аргументации и проработки. Во всяком случае, главным является то, что даже государства, носящие маску традиционализма, часто на практике вынуждены минимизировать влияние традиционных институтов на жизненно важные сферы функционирования государства, к которым, в первую очередь, относится государственная безопасность. Верно и обратное: в современных политических механизмах и, особенно, в общественной жизни сохраняются реликты традиционных институтов, которые способны стать их уязвимым местом. Сможет ли Саудовская Аравия и дальше лавировать между традиционализмом и требованиями времени, покажет будущее.

Артем Шестопалов