Автор: Маргарита Плоткина
«Чтобы правильно судить о вещах возвышенных и великих, надо иметь такую же душу; в противном случае мы припишем им собственные изъяны»
Монтень М. О полезном и честном. Из «Опытов»
Генри Финни (Henry C. Finney) в 1991 году исследовал распространение японского дзэн-буддизма в Северной Америке, путешествуя по храмам Японии и Америки вместе с мастером школы Сото. Явление синтеза идей дзэн-буддизма и американской философской мысли подарило миру движение битников и новый образ жизни, вдохновленный практической философией.
Переход дзэн из одной культуры в другую знаменовался изменением религиозной практики. Как это уже происходило в истории христианства в связи с возникновением протестантизма, религиозная реформация происходит тогда, когда возникает опасение, что религия отдалилась от своих корней, и имеет цель вернуться к более чистым истокам оригинальной практики. В дзэн этот переход воплотился, во-первых, в оформлении монастырей. Тогда как современные храмы в Японии часто отличаются зажиточностью и изящным декором, американские апеллируют к первоначальной простоте и незамысловатости обители монахов. Более строго следуют и традициям медитации дзадзэн и продолжительной сэссин (сидячая медитация, длящаяся неделю).
Чтобы объяснить феномен распространения дзэн из одного полушария в другое, необходимо рассмотреть историко-культурные предпосылки этой культурной интеграции. Во-первых, после проигрыша во Второй Мировой войне Япония переключилась с культурной и военной экспансии на укрепление своей экономики в мировом масштабе. Конечно, с развитием бизнеса из Японии стали экспортировать не только материальные товары, но и духовные, и дзэн – один из видов экспорта. Во-вторых, после войны в Японии стали множиться новые секты, вступая в противостояние и конкурирование со старыми школами и вынуждая их находить новые сферы влияния – это также привело к экспорту традиционных ценностей вовне с целью сохранить их. В-третьих, распространению дзэн в Америке предшествовала культурная пропаганда, заключенная в трудах профессора и популяризатора дзэн Д.Т. Судзуки (1870-1966) и в произведениях известных поэтов и писателей бит-поколения: А. Уотса, А. Гинзберга, Г. Снайдера, Дж. Керуака и других. Помимо них свою роль сыграли мастера дзэн, преимущественно школы Сото, приезжавшие в Америку с миссионерскими целями (например, американо-японское сообщество Маэдзуми в Калифорнии). Еще один фактор распространения – высокая степень культурного разделения, изобилие субкультур на западном побережье в Америке. Высокая восприимчивость населения новому и необходимость постоянного поиска форм коллективного переживания жизненных трудностей и стрессов способствовала тому, что дзэн прижился в регионе. Наконец, мастера дзэн выбирали правильные стратегии пропаганды – демонстрировали организующую дисциплину, преемственность учения с самых его истоков, а также использовали синкретизм дзэн и местных практик для того, чтобы облегчить понимание дзэн для неискушенного последователя. Известно, что Нью-йоркский дзэн-центр принимал некоторые аспекты иудаизма, а монастырь Zen Mountain объединил практики дзэн и психотерапию.
Движение битников наиболее ярко запечатлело наложение идей и форм дзэн на социальные настроения в Америке 50-60х гг. Главным образом, это движение было направлено против общества потребления и активно развивающейся индустриализации. Поэты, писатели и художники создавали работы-манифесты, отстаивая свободу самовыражения и выбора жизненного пути. Расцвела культура путешественников на машинах и в вагонах товарных поездов по всей Америке, от севера на юг, в погоне за уходящим летом и возможностью поработать на плантациях, зарабатывая себе на жизнь. Об этом писал Джек Керуак в романах «В дороге» и «Бродяги дхармы», Джон Каркауэр в книге «В диких условиях». Поэт Гэри Снайдер переводил с японского и китайского языков стихи дзэнских монахов, сочинял свои собственные и участвовал в медитации в монастырях Киото. В его стихах редко высказываются буддийские идеи прямым текстом, чаще они выражаются в самом его восприятии окружающего мира:
Каким живым
я чувствую себя сентябрьским утром
бредя через ручей
с ботинками в руках/в руках ботинки,
штаны засучив, я тащу рюкзак,
а солнце светит,
лед топя на скалах.
Журчит, сверкая ледяной ручей,
И галька под ногой скользит меж пальцев
Нос замерзший, капли
Душа поет,
И, слыша музыку ручья, ликует сердце,
Вдыхая запах солнца на камнях.
Я клятву верности даю моей земле,
что называю «Черепаший остров»,
и всем живущим здесь,
мы все – одно,
хоть и многообразны
под одним светилом
с великой радостью взаимодействий.
(переводчик неизвестен, взято с сайта, посвященному Гэри Снайдеру)
Последнее предложение в этом стихотворении – это буддийский постулат о единстве и взаимовлиянии всего.
Несмотря на ярко выраженные идеи дзэн в творчестве и поступках битников, существует мнение, что их увлечение было поверхностно и вызвано скорее отрицанием части собственной культуры. Писатель и исследователь дзэн А. Уотс (ученик профессора Д.Т. Судзуки) в статье «Бунтарский дзэн, авторитарный дзэн и просто дзэн» рассуждает, чем японский дзэн так привлёк западного человека. Прежде всего, им заинтересовались те, кто находил христианство слишком далёким от жизни с его идеей спасения только праведников и тщательно взращиваемым чувством вины и изначального греха. Бесконечное нагнетание чувства долга и необходимости вписываться в строгие моральные рамки в конце концов приводит к бунтарству и отрицанию Бога. С другой стороны, дзэн предлагает бесконечную реальность покоя, где человеческое «я» растворяется в мировом сознании, и нет Бога, который обвинил бы его в ошибочном поведении. Человек становится неотделим от своего естества и больше не чувствует ни страха, ни сожалений. Учение дзэн привлекательно тем, что его адепт – это обычный человек, возможность просветления изначально заложена в нём. Философская концепция подразумевает принятие и добрых, и злых проявлений жизни, потому как они – часть единого, и одно не существует без другого. Духовное и материальное, естественное и искусственное, сознательное и бессознательное, разделенное в западной философской мысли, есть целое в буддийском мировоззрении.
Проблема восприятия дзэн на Западе возникает тогда, когда западный человек, сознательно или бессознательно, переносит на новое знание паттерны родной культуры. Обращение к дзэн с целью оправдания собственной натуры и спасения от навязываемых правил поведения в социуме есть бегство от реальности. При этом само учение неизбежно искажается. Уотс пишет: «это неприятие молодой генерацией так называемого «американского образа жизни», бунт, который не преследует цели изменить существующий порядок, но просто призывает игнорировать его, чтобы обрести смысл жизни в субъективном опыте, предпочитая его объективным свершениям».
Уотс говорит, что есть два вида интерпретации дзэн-буддизма. «Бунтарский» дзэн свойственен представителям художественной богемы, которая стремится к удовольствию, размыванию социальных условностей по отношению к себе и использует дзэн как объяснение своей отчужденности от общества. Еще одна разновидность – «авторитарный» дзэн, который непреклонно следует традициям, подчиняется строгой дисциплине и одобряет только уже описанный предыдущими мастерами опыт просветления. Такого рода институционализация также пагубно сказывается на учении, ограничивая, «очеловечивая» его путём канонизации и тем самым входя в противоречие с его сутью. Тем не менее, Уотс признает, что знает представителей обеих крайностей, которые обрели опыт просветления. Он делает вывод, что отклонения – неотъемлемая часть любого духовного учения.
Таким образом, большинство молодых американцев на пике тенденции искали в буддизме способ укрыться и воплотить собственные представления о свободе и счастье. Их дзэн был субъективен и поощрял желания, казавшиеся им естественными в противовес потребительской Америке и политизированным верхам общества. Их не удовлетворяла государственная система, возрастающая власть бюрократии, технократии и маркетологов. Но при этом были и искренние последователи, увлеченные идеями дзэн и следовавшими им с чистым сердцем. Они искали новые пути постижения собственной природы и ее реализации через творчество – спонтанную живопись, стихотворения хайку, чайные церемонии и т.д.
